Давид Израилевич был брючным мастером, который считал, что бруки говорят о человеке намного больше, чем просто скрывают тухес. Он рассказывал о своих работах и о том, как он сшил бруки для секретаря парткома, которые были настоящей песней о буревестнике. Он всю жизнь работал за швейной машинкой, кроме периода войны, когда его расстреляли вместе со всеми евреями городка.